Но я найду его, когда уснет,
И в ухо гаркну имя Мортимера!
Я научу чревовещать скворца
И повторять всё громче это имя
Всечастно распаляя зоб от гнева!
ВУСТЕР
Кузен! Лишь слово!
ХОТСПЕР
Пред всеми я торжественно клянусь
Травить в великой желчи Болинброка!
А принц Уэлльский? Я бы был готов
Поить его вином с смертельным ядом,
Когда бне знал, что враг – его – отец,
И будет рад такой кончине сына!
ВУСТЕР
Прощай, кузен: продолжим разговор,
Когда ты вновь откроешь свои уши!
НОРТУМБЕРЛЕНД
Дурак безмозглый! Чем ты был укушен?
Что ты горланишь, как больная баба
КАк тетерев, не слыша ничего?
ХОТСПЕР
Когда мне говорят о Болинброке,
Я чувствую такое беспокойство,
Как будто бит, терзаем иль искусан
Крапивой злой, осой иль муравьями.
Когда был Ричард, гроб ему с чумою,
Как место звалось? Где-то в Глостершире…
Владенье Йорка… Дядя сумасшедший…
Ну в общем там, где я впервые
Пред королём улыбок Болинброком
Покорно преклонил свои колена,
Вот блуд! Но, кажется, я вспомнил!
Он выехал тогда из Равенсбурга.
НОРТУМБЕРЛЕНД
То замок Беркли.
ХОТСПЕР
Да, конечно, он.
Тогда его зефирная любезность
Собачий тон и льстивая повадка
Лились потоком громких обещаний!
«Когда моё младенческое счастье
Войдёт в зенит!», мой «нежный Гарри Перси»,
«Кузен любезный» – в ад таких кузенов!
Прости меня, господь! Я рассказал!
Теперь, мой милый дядя, ваше слово!
ВУСТЕР
Коль сказано не всё, тогда закончи!
Мы не спешим!
ХОТСПЕР
Да нет, я всё сказал!
ВУСТЕР
Тогда вернёмся к нашим заключённым!
Без выкупа дай им освобожденье!
Сын Дугласа легко тебе поможет
В Шотландии навербовать солдат.
По многим нами видимым причинам,
О чём я вскоре сообщу посланьем,
Препятствий нас не ждёт!
(Нортумберленду)
Ты, милый лорд,
Пока твой сын Шотландией займётся,
Обязан епископа к нам склонить!
ХОТСПЕР
Епископ Йоркский?
ВУСТЕР
Верно! Злобой он
За казнь родного брата переполнен!
Как помнишь ты, лорд Скруп казнён в Бристоле!
И выверены ей мои слова!
Нам не хватает веского предлога,
Что сельней подуть в огонь восстанья!
ХОТСПЕР
Я чую запах гари!
НОРТЕМБЕРЛЕНД
Не спугни
В берлоге потревоженного зверя!
ХОТСПЕР
Теперь мне ясно – дело на мази!
К Шотландской силе и упорству Йорка
Добавлен будет славный Мортимер!
Ну, как моя догадка?
ВУСТЕР
Прямо в точку!
ХОТСПЕР
Весь замысел, по чести, превосходен!
ВУСТЕР
Есть множество причин ускорить дело!
Чтоб голову носить снесём корону!
Как тихо б мы в засаде не таились,
В мозгу у короля сидит заноза,
Он понимает, что у нас в долгу,
И скоро возродиться недовольство.
Покоя он не будет знать, пока,
Создав предлог для бешеной расплаты,
Нас не сметёт. Уже он прячет взгляды,
Ещё недавно полные любви!
ХОТСПЕР
Да, это так! Должны мы отомстить!
ВУСТЕР
Ну, Хотспер, всё! Прощай! Не преступай
В посланье обозначенной границы.
В недолгий срок, а может и скорее
С Глендауром и лордом Мортимером
Я воссоединюсь! Мы так устроим,
Чтоб Дуглас с войском оказался в сборе,
И шаткая Фортуна оказалась
Навеки в наших жаждущих руках!
НОРТЕМЬБЕРЛЕНД
Прощай же, брат! Я верю в наш успех!
ХОТСПЕР
Прощай, мой брат! Навеки я с тобой!
А счастье принесёт кровавый бой!
(уходят)
Акт II
СЦЕНА 1. Рочестер. Постоялый двор
(Входит извозчик с фонарём)
ПЕРВЫЙ ИЗВОЗЧИК
Хей-хо! Будья я повешен, если уже не четыре утра! Медведица уже над дымовой трубой, а лошади не взнузданы!
Эй, конюх!
КОНЮХ
(внутрь) Иду, иду.
ПЕРВЫЙ ИЗВОЗЧИК
Эй, Том, выбей седло Кэти, подложи под него шерсти; у бедной клячи натёрлась вся спина!
(входит второй извозчик)
ВТОРОЙ ИЗВОЗЧИК
Собаки! Горох и бобы гнилые, от этого у бедной клячи черви в брюхе! Как помер Робин, тут всё катится в тар-тары!
ПЕРВЫЙ ИЗВОЗЧИК
Бедняга, он лишился покоя, как вздорожал овёс, это и свело его в могилу!
ВТОРОЙ ИЗВОЗЧИК
Я думаю, это самый блохастый дом на всей Лондонской дороге – от укусов я стал пёстрый, как куропатка!
ПЕРВЫЙ ИЗВОЗЧИК
Вот именно! Как куропатка! Всеми святыми клянусь, ни одного христианского короля так не кусали блохи, как меня до первых петухов!
ВТОРОЙ ИЗВОЗЧИК
Горшка у них никогда нет и в помине, а потому приходится ходить в камин, и потому там такие породистые блохи – словно гольцы.
ПЕРВЫЙ ИЗВОЗЧИК
Где этот проклятый конюх? Куда он делся? Чтоб его повесили!
ВТОРОЙ ИЗВОЗЧИК
У меня окорок из ветчины и два тюка имбиря, чтобы доставить до Чаринг-Кросс.
ПЕРВЫЙ ИЗВОЗЧИК
Божья плоть! Индейки в моей корзине с голоду дохнут. Что, конюх! Чума на тебя! У тебя глаза на лбу есть? Ты, что оглох там? Вот думай, что отвернуть голову такому подонку, как ты – не такое благо, как выпивон?
Чтоб тебя, злодей! Прохлаждается тут! Я тебя вздёрну!
(Входит Гадчил)
ГАДЧИЛ
Доброго дня, извозчики. Который час?
ПЕРВЫЙ ИЗВОЗЧИК
Я думаю, около двух.
ГАДЧИЛ
Прошу тебя, друг, одолжи мне фонарь, я хочу посмотреть моего мерина в конюшне.
ПЕРВЫЙ ИЗВОЗЧИК
Ишь, чего удумал – одолжи! Ей богу, есть трюки получше твоих!
ГАДЧИЛ
(второму перевозчику)
Ну умоляю тебя, одолжи!
ВТОРОЙ ИЗВОЗЧИК
Одолжить? Скажите, когда? Не можете сказать? Одолжить-то я одолжу, но не раньше, как тебя вздёрнут на виселице!
ГАДЧИЛ
Скажите-ка, парни, в котором часу вы собираетесь быть в Лондоне?
ВТОРОЙ ИЗВОЗЧИК
Даю гарантию – в таком, что тебе придётся укладываться спать при свечах
Ну что, кружки-соседки, идём будить джентльменов! Они будут рады попутчикам, у них много товаров и навар, как они полагают, будет хорош!
(извозчики уходят)
ГАДЧИЛ
Хей, хо! Камергер!
КАМЕРГЕР
(внутри)
Мигом, как утверждают карманники!
ГАДЧИЛ
Лучше бы сказал: Мигом, как камергер! А то хрен редьки не слаще!
(входит трактирный слуга)
КАМЕРГЕР
Добрый день, мастер Гадчил! Подтверждается, что я ранее говорит вам: здесь живёт один лесозаводчик из Кента, у него за душой триста золотых монет, вчера он при мне поведал об этом своему приятелю. А тот похож на аудитора, у него тоже гора поклажи! Но бог знает, что у него там! Сейчас они взялись за масло и яйца, и скоро тронутся!
ГАДЧИЛ
Чёрта лысого, если их не встретит святой Николай! Встретят они субчиков, даю голову на отсечение!
КАМЕРГЕР
Мне твоя башка не к чему! Побереги её для палача! Я знаю, ты поклоняешься Святому Николаю так же, как чёрту в ступе.
Как ни крути, ты, похоже, первый субчик и есть! И тебе точно петля светит!
ГАДЧИЛ
Что ты буробишь мне о палаче? Если меня и повесят, то в соседстве с двумя другими жирнючими висельниками. Тогда уж точно старый сэр Джон будет болтаться рядом, а ты прекрасно знаешь, что он не облезлый скелет! У нас тут в банде есть такие троянцы, что ты ахнешь! Ради хохмы они промышляют нашим ремеслом, и если что выползет наружу, сам понимаешь, дело это тут же замнут, чтобы они не замарались ничем! Я якшаюсь не с какими-нибудь замшелыми бродягами, не с какой-то мелкой шушерой, которая тебя прибьёт дубиной за шесть пенсов, не с сумасшедшими красноносыми босяками, а с людьми степенными и уважаемыми, с бургомистрами, с богачами, которым палец в рот не клади, откусят, это бандюги почище нас с тобой, и бьют чаще, чем открывают рот, рот открывают чаще, чем выпивают, и выпивают чаще, чем читают псалмы. Но нет, чёрт побери, я соврал, чаще всего они молятся своёй главной святой покровительнице – государственной казне, вернее они не молятся ей, а умаляют её, шаркая по ней вверх и вниз и тачая из неё удобные сапоги для себя!
КАМЕРГЕР
Для них, что казна, что сапоги? А они не протекут в дурную погоду?
ГАДЧИЛ
НИчего-ничего! Законнники подсушат их! Мы
крадём прямо в замке, за каменной стеной, У нас есть цветок папоротника, мы невидимы.
КАМЕРГЕР
Нет, по-моему, я так думаю, потёмки делают вас невидимками более, чем цветок папоротника!
ГАДЧИЛ
Дай мне руку! Ты будешь иметь долю в нашем деле!
Верь мне на слово, я честный человек!
КАМЕРГЕР
Нет, давайте гарантии, я знаю – ты лживый вор.
ГАДЧИЛ
Да иди ты! «Homo» – это общая кличка для всех людей. Прикажите конюху привестит моего мерина из конюшни. Прощальный привет, грязный разбойник!
